мальчик шёл по тротуару, а потом его не стало

Какие все покалеченные люди. Может, как всегда в новой воде пруда щуке тесно смотреть огрызающихся, но непрестанно чахнущих карасей, так и мне, дворцовой рыбе, вдруг до мелочи показались надорвавшимися многие из владимиров, юриев, александров юрьевичей, серёж, владимиров михайловичей. Середа сегодня. Середа - такая фамилия, на руке этого лет за 60 с заметным носом почти старичка, сидит наколка за что-то. Яркая, будто девушка подвела неумело фломастером фигуру глаза. Середа кашляет по другую сторону стола, устало решает, исходя из сил, сморкается, говорит 37 и 3, жена вообще не пускала. И так устало делает, ходит, устало, болезненно недоволен. Но болезнь - это только повод душе, опустившейся на дно без надежды как утопший вот-вот котёнок, и болезнь - только повод душе показаться во всей своей отсутствующей красе. Он устал. Он пускал столько установок и надо быть очень светлым человеком, чтобы или не задумываться куда ты их пускал или надо уставать. У Мамлеева управдом перед смертью пытался защититься от себя мыслью, что будет жить в своих отремонтированных домах, а потом его взяла злость на то, что память о нём будет не принадлежать ему, что чужие будут ею пользоваться, а потом дома вообще стали сносить. Середа, как самый вцепившийся в землю.

Я помечаю это, а мысли мои, стоящие на стороне этих людей, недовольны, что я, придумав, наврав, выдав правду, передаю их как шпион на враждебную им орбиту. Но я хочу научиться: не слушать людей в таком деле как хорошесть, моральность, недовольство. Их реакции - как бы на цветок дуют из электролампы светом, а он, дурак, цветёт, будто живым потоком питается. Цветок отвечает привычным образом, не понимая, что растёт навстречу иному. Но мне неудобно, неловко, но нет в моей неловкости моральной этической. Эта неловкость - вся банально-женская. Мне и в работе это мешает. А как естественно изжить это?

И другие люди: Березуцкий. Сиплый голос и глаза убегают. Поговорив с ним, хлопаешь по карманам: не утянул чего. Денег рабочим, которых нанял и от которых здесь всё моё трубное хозяйство будет зависеть, денег он не заплатил уже сколько. Середа пришёл к нему - как второй по главности технической к генеральному директору (и бухгалтеру и кассиру) ООО "АКЭЙ". Так называется подставная, но реальная контора, чьей будет установка после монтажа. В фирме АКЭЙ - всё так и происходит с растворённым в инверсии жестом o'key! И Середа приходит, а Березуцкий ему: "Ты что, голодаешь?! Другие не приходят, а ты идёшь!?" И Середа, передав это нескольким людям, опять спросившим его о деньгах: "Всё! Слышали? Я передал как был разговор. Идите каждый сам и говорите. Что я должен за всех выслушивать?!". А по Березуцкому видно мне, и даже лишнего я не смогу наговорит на него, только - не договорить, видно, что он с усталостью нехотением выясняет, ходит к начальнику цеха, договаривается. Ему дают деньги на всё, и я думаю, что он их даже не крутит где-то, а просто властушка и что-то природно-приобретённо нехорошее не желают в нём платить зарплату. Людям ведь даже есть на что есть, но раз в месяц - даже в туалет обязательно надо сходить для самочувствия. И плата денег - это само собой разумеющийся осадок природы, этого не должно быть в обсуждении, рабочий должен получить, а так он будет замедляться и ради чего он будет торопиться, когда его приставят помогать мне?! А Березуцкий приехал, его не было до этого, вот он приехал и денег не заплатил .ходит и не платит. И проступает сквозь кожу как истинный скелет: "не хочу здесь жить. МНЕ дали денег, а не вам. И я не чувствую уже, так я вжился и вдумался, не чувствую уже, что за работу вашу требуются деньги. "Вы работаете" и "я плачу" - существуют несвязно. Я плачУ свою прихоть. Возжелаю быть щедрым и заплачу. А так - это мои деньги. И вы, шакалы, таскайте ноги и заискивайте в глаза мне. Но не упорствуйте, шкуры, волк я."

Магнитогорск
1:00
13февраля2003

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002