Вот начался двадцать первый век, а надо продолжать жизнь. Никто не умер и по инерции от тебя требуют жизни. А я что, какой я нахуй, поэт, встал рано, ложусь поздно. Вот сегодня никак не мог уснуть, друг по литературе бегал вокруг меня и хотел опыленья, как пчёлка, а наутро были силы сопротивленья с кровати, да и только. Вот когда ты бездельничаешь, у тебя больше всего находится самых сложных дел, которые никак нельзя сделать. Чем больше свободы и вариантов, тем труднее прийти к простой цели. Когда я встял с кровати, я не знал что наступит такая муйня, которая окружила меня к вечеру. Жизнь она требует ответа, которого физическое здоровье дать не может и генетически ты на куски разваливаешься, как одноимённо разряженные заряды. Вот это я нах, как тётка в очереди стою, и давай, про здоровье. В общем, у тётки аденома и она всем вокруг в очереди про неё рассказывает, и как её надо лечить, аденому от тётки. Я стою и мне становится понятно, что вся эта поебень про болезни рассказывается неслучайно, что вот кгда ты какому-то мудаку расскажешь про свои несчастия, какой ты нахуй, немощный, дистрофичный и больной, то тебе, как будто, чисто, легче становится, ты уже умирать будто бы не готов, потому что своей мудотой нагрузил вон того вон в кепке и теперь он пусть покорячится в больничных очередях от твоей страшилки. Короче, всё хуёво, так коворит мой друг по литературной службе. А если всё хуёво, то должен за это кто-то отвечать.Вот какой пидорас отаветит, все же одинокие больные и несчастные. Так в эту секунду на сцену выйду я и своим рассказом о том, как вообще жизнь уже заебала выведу общее желание жить на предпомледние позиции, так, чтобы умереть никак было нельзя, но ступенька почти что в преисподней бессмысленности. Ну в общем я тоже о больном, о наболевшем, о чем сердце печалится в ночи. Короче мне херово от того, что я родился с нехорошими глазами. И дайте мне сказать. У меня всегда не было площадки, где я мог открыто выступить, а тут на тебе пожалуйста, всё есть, только послушать меня надо! Я уже не раз упомянал в своих ображениях, что вращал, короче, глазами в детстве, как мудак. Люди, однако, быстро поняли это и начали надо мной смеяться. Они, в сущености, смеются надо мной всю жизнь, и поскольку мы про болезни рассказываем, то я и должен выложить все на чистоту. Вот когда я узнал, что все смеются надо мной именно из-за глаз, было уже поздно выкручиваться из ситауции, потому что у меня косили во всю глаза. И это не нихуя себе, а содружественное, сходящиеся косоглазие (А я ебу, что пустяк назвали такими обидными словами) Содружественное, СНГ, блять. Короче горе какое-то. И я с тех пор стал мудаком, слабым зайцем, которого бы клювиком бы сверху. Но у нас же самолюбие. Как так чих-пых, уничтожают тебя, на психику давят? А ну как я разовью свой внутренний мир, и никому не дам свою культуру, бля. Закрою душу от посягателств пидорасов. А ведь каждый = это пидорас. Даже если ты джентельмен, ты обязательно в жизни сделал что-то плохое и кому то доставил горе. Это значит, что ты пидор, в самом лингвистическом смысле этого слова. Вот я и начал закрываться от мира, он мне пистон вставлял, а я ночью под подушкой показывал ему фак. Однако от общества не уйдёшь и суровые законы наказанья придут к тебе и найдут, как взять своё. У меня на фотографиях, где три года от роду, какой-то безумный взгляд. Я конечно был отморозок, но на самом деле вся разгадка в глазах. С ними какая то ерунда произошла по мере эмбрионального развития. Они стали на всю мою оставшуюся жизнь, как будто отдельным организмом. Я помню, что вся херня началась с этих поганых тёток в поликлинике. Они обязательно светили мне в глаз и капали на редкость какую-то нефилософскую жидкость - едкость. Они приставляли к глазу каждый раз линейки с набором линз, как будто я кошечка в программе куклачёва и если посмотрю через правильную дырочку, из тёти выпает приз. В общем чувствовал я всю убогость пытавшейся оправдаться за моё нездоровье медицыны. Это всё равно что одноногому приставлять картонную ногу или дарить гоночный велосипед, это называется ещё политкорректность. В общем, родили меня сразу недоделанным, а потом государству стыдно стало. А поздно, меня уже начали дразнить. И не то что дразнить, а давить. Видят, что не такой (не вижу) и давай доёбывать. Вдруг доебут, думают. Дети, они же хуже взрослых, как начнут, и пиздец. Вот настала пора расквитаться за всё, и я своим выступленьем на смертном одре напоминаю всем имевшим со мной дело, что пришёл час расплаты. Вот, Крылов - ты помнишь, как ногой разбил мне очки? Ты помнишь это или сейчас мирно посапываешь, обнимая квадратную жену? В следующей жизни ты будешь контактной линзой. Тематика нашего произведения такая - оптика. В связи с этим я хочу узнать - вот нахуя, вы все свестники спрашивали а почему у тебя очки? Я же не спрашивал, Петя, а почему у тебя короткий хуй? Или, там, Маша, а почему ты дура? Я ж был корректный, и правду не говорил. Вот я самой подоплёки вопроса не понимаю. А почему у тебя очки. Ну это же полная хуйня. А почему у тебя папа алкоголик? А почему у тебя почему? сама абстрактность, космичность вопроса. Форма. А почему Цой жив. Аппелирование ни к кому. А почему облако? Апочему кран? А почему мрак? Да потому что ты мудак. Я жил в мире под названием "ОЧКАРИК В ЖОПЕ ШАРИК" и мне в этом мире под линзами было тепло, каждый раз то тех пор, пока чья-то осторожная нога ласково не касалась моих стёкол, и они плавно падали на пол, рассасываясь на множество невозвратимых и горестных сосколков. Трибуна открытая, поэтому я договорю до конца, жить осталось мало и надо всё уж на чистоту. Я ничего не видел в темноте. Это было сразу с самого рождения, так что я никогда не видел, что вижу слабо освещённые предметы. Вот говорят так - в темноте все люди не видят. А вот дудки, я не вижу уже в сумерах. Это если привести наглядный пример, то мои глаза напоминают шарики с узенькими дырками, которые пробили в них гвоздиками. Мало света попадает, недостаточно. Поэтому в темноте не мог ходить сам. Вот это и самая фигня жизни, всё бы ничего, да эта темнота напоминает о темноте жизненной вообще. Вот утром ещё темно, а я до школы дойти не могу - да темень и административные работники Краскова лампочки не зажигают. Темнота для меня стала физическим врагом номер один. Физическим вакуумом. Идёшь, а тебя нет. И вот как всю жизнь с этой хенотой жить-то? Вот талант я развивал-развивал, а его всё как-то мало. Глаза продолжают не слушать моих речей, а талант их в полной мере не заменяет. Вот вам и рассказ про печень. Самое главное в моей это генетике что - сетчатка отваливается сама по себе - вот причина вообще моего писательского труда. Вот не отваливалась бы - других дразнил бы и очки бил. А так - сам ЧМО. С двенадцати лет было замечено, что глазные функции уверенно регрессируют, и я был направлен в медицину для нового вливания самообмана. Тогда мне поставили диагноз - минус тринадцать, это было конечно слишком, но поверил. Врач был за деньги, чем больше денег заплатил, тем больше тебе диоптрий намеряют, и тем толще очки выписывают. А минус тринадцать, эти же очки рукой не поднимешь и ногой не разобьёшь, они как топор получаются.

Лежит колбаса в холодильнике и портится. И мне на самом деле можно было продолжать портить свои глаза. Детали лечения неважны. Важна психология, и она будет, уважаемые товарищи. Последние два года школы я промучился, потому что не видел ничего на доске. Спасибо доктору Малышевой Татьяне Петровне из МНТК, которая выписала мне очки точь-в-точь под диоптрии глаз. Говорит это полезно для зрительной нагрузки. За год индекс глаз упал на два пункта, и зрительная нагрузкагармонично уменьшилась. А зачем смотреть, если у тебя, говоришь, душа богатая. А я и смотреть не хотел, так что очки мне только мешали, а глаза, они же резиновые. Запомните все митохондрики, или как там, миопийцы! Близорукцы! У вас зрение падает, вы очки повышайте и никаких проблем! За жизнь накопится диоптрий сто, так это не самое страшное. Тут уже доктор явно отвлёкся и пытается спасти тех, у кого слабые глаза. А у нас нравственности в тексти никакой не должно быть, поэтому слепните на здоровье! Когда я понял, что очки повышать не надо, я уже сидел и слушал лекции в институте. Прожил два с половиной месяца ада, пока не пришли в помощь контактные линзы. В общем изобретение хорошее. Когда в постели с девушкой или другом, ничего не цепляет, оральный секс доступен и ничего не надо одевать. Глаз он как то облегчается без стекла и на первых порах я видел каждую антенну на крышах домов. Кайф. Просто кайф, и вот ничего нету больше визуального восприятия мира. Я себя сюда пришёл любить и вот поэтому напишу, что не ослепнуть бы. Такую бы возможность исключить. а сетчатка, она там со мной не разговаривает и вянет внутри, как кожура от банана. Заебала она меня, эта сетчатка. Каждый день я вынужден думать о глазах. Каждый день об этих прогнивших стекловидных шарах. вот закатил бы в бильярд. а так по мне ведь почти не скажешь. Ну есть немного шарма, отворачиваюсь, взгляд сумасшедший, бегает, но так то я в бесебе здоровый крепкий мужчина. Буйвал. а стеклянная начинка моего тела всё предаёт меня. Надо же ещё лет шестьдесят пожить, а видеть то надо. А то что за хуйня, слепой человек. Вот нахуя стране слепые барабанщики? И друзям я кто буду? В общем, тут пафос какой-то нагоняется, тут читатель должен тосковать, бля.

Тут недавно ходил на литературную студию при МГТУ им. Бамумана с коллегами из Литературной Службы 1977. Ну всё проходит, и печаль и радость. Институт закончен и на студию ходит уже другой сброд. А как объяснить им от нас ветеранов, что это мы, бля, всю атмосферу там сделали, что хозяева, еби его мать, пришли? никак не скажешь, потому что биология жестока - ты состарился и на твоё место пришли неблагодарные другие. тебя никто, нах, не уважает. Это не выгодно. Нц вот сидим мы с Лукьяновым, а должен был прийти поэт Ерёменко, ну Лукьянов меня и уговорил прийти, вот, говорит, умрёт Еременко и не посмотришьна него. Ну надо же посмотреть на знаменитость поэзии, вот и пошли. Ерёменко не пришёл, потому что он пил где-то. Сиду и чувствую - обсираюсь. А это неспроста. И точно. У меня в последние полгода левый глаз по диоптрийности стал видеть хуже. А линзы одинаковые. Разница стала настолько велика, что глаза начали сильно косить. Иду, устаю, как на коньках. Полный набор дерьма. Выходим со студии, в коридоре стоят новые девочки. Я к ним подхожу и общаюсь, как умею. но вижу в них предательство и вражду. Как будто я пришёл и чужой муравейник ограбил, хотя это моя территроия. Одна смотрит на меня и спрашивает так наивно и желчно, в стиле ребёнка:

"А почему у тебя глаза так съезжаются? Ха Ха" Мне хотелось сказать, а почему у тебя такая жопа большая, но я не мог. Я обиделся.. А обижаться нельзя. А когда бижаешься, никого обычно не обижаешь в ответ. Здорового диалога не получается. Одна экзистенция. Интроверсия. Стоишь и думаешь, что ты талантливый, а она просто дура, которая скоро родит и потолстеет в корень из Энн раз. В общем я вышел оттуда и начал мыслить позитивно. Что вот приду домой, отдохну, почитаю хорошие умные и важные книги, для эстаблишмента. Дескать, вот вчера читал. Звучит красиво. И действительно, как почитал, так сразу как-то вообще хорошо стало. Всё по-доброму. А сегодня был новый день и линзы опять надел. Очков-то у меня нет: родственники наступили, и стёкла треснули, как грецкий орех.

Вот сижу пишу и достали эти линзы меня, глаза-то от них болят, как раздутые мартеновские печи. Сниму их сейчас. И расскажу - вот тут жена меня - ласково, без обиды, не со зла - назвала:"Кротик!..."

Слыхали, Кротик, ёбаны ты в рот!

Кузьма Востриков,
20 -21 декабря 2002 года,
Красково, 23:30 - 1:50.

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002