мальчик шёл по тротуару, а потом его не стало

ПУТЕШЕСТВИЕ ГЛАЗА
(стр.66)

(шоколадный корм)

мама спешила домой с большой сумкой конфет. Сын выздоравливал! Когда он ночью орал в бреду, мама отчаянно поклялась не быть с ним жёсткой и сотворить ему яркое воспоминание: она впервые поняла, что воспоминание можно подстроить, и придумала яркую жертву: купить бессмысленных конфет, чтобы лечить не только куриным бульоном, но и шоколадным завалом. Пусть смотрит и переливает конфеты из руки в руку: это будут его деньги, солдаты, машинки. Мама заняла денег, купила мишек на севере, золотые купола с орехом, миндальные, цитрон, кофейные батончики, вдохновение, полёт, стратосферу, птичье молоко – всего по 200 грамм. И напоказ небрежно убирала горстки в сумку.
Мама шла с сумкой и даже угостила пару ребятишек. Какая хорошая! В весенний нос заходил воздух и копошился: так жук вылезает, пьяный, разворачивая лапками землю, как холодную творожную массу. Мама припрыгивает, обещая быть с сыном сдержанно строгой и бесконечно ласковой. Под лаской она понимает сумку с конфетами. Сейчас, сейчас, сейчас час за час. мальчик спит и видит сон: с головой огромный слон, мальчик радостный заснул и несказанный проснул. у него болело горло, а теперь совсем немного. мальчик может проглотить то, что доктор запретит. невеликий доктор-гном стетоскопом ледяном произносит: – не дыши! – горло палочкой смешит, и, попробуй, не чихни и смешинку проглоти. мальчик, забегут к тебе шоколада сумки две.
Мама ехала на лифте, шла на ногах, мама вошла и погладила сыну волосы на лбу. Дай сейчас ему мамино сердце, он не узнает – скажет: – Показываете чужое. – Мама вышла и внесла торжественную сумку. Высыпала конфеты сыну в раскладушку и встала, как исполин. Как сокровища шоколадного мусора, как божий кал, упали конфеты в фантиках. Сыну стало тоскливо, что мама подменила свою доброту конфетами. Мама почувствовала некачественность сыновьей радости и заглянула ему в глаза: – Ещё не здоров? – Сын соврал, что плоховато. Мать успокоилась и расстроилась, что глаза сына уже наелись, но до сердца радость не дошла. Оба смолчали и улыбнулись друг для друга – скрепили пакт двух хилых стран о ненападении, когда обе, зная, что и так нет сил нападать, важно ставят подписи, будто бы пряча за рукопожатием угрозу: – Ты смотри! Я ведь могу и
Мама, оставив сына в богатом счастье, ушла на кухню и села высчитывать: как отдать соседке деньги и уже пожалела о конфетах. Когда она написала три, а пять было в уме, в комнате раздались звуки жуткой отрыжки вперемежку с испуганным сыном: – Мама, мама! – Мама ринулась в комнату. В шоколадном потоке, сблёвывая коричневую жижу и орешки, сидел, как в огромной сопле, сын и плакал. Он ел шоколад впервые в жизни, и вкус оказался отвратительным. Мать бросилась вытаскивать незабрызганные конфеты. Сыну уже полегчало. Он сидел как в коричневом кошмаре; ему было стыдно, он рыдал слезами в шоколадную кашу, а мать спасала целые конфеты из липкой жижи

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002