мальчик шёл по тротуару, а потом его не стало

ПУТЕШЕСТВИЕ ГЛАЗА
(стр.90)

(корова над городом)

город накрыла большая бурая корова. В домах напролёт горит свет. Ноябрьская корова – всегда темнит. Огромные собаки подпрыгивают, пытаясь достать до брюха. Стоит ноябрь последних волос: сверху сыпется толстая щетина. В молочный район капает огромное капля, и город всем полчищем впивается в молоко, нахваливает, перехваливает. В озере купаются самоубийцы – специально приезжают туда отрешённые и плавают, закатив глаза к коровьему рту, ожидая, когда их выпьют. Коровья башка падает в воду и разбивает их брызгами или всасывает с водой. Над городом нет мороси, в ноябре – не холодно, потому что корова тёплая, – это кожаный парник, испод корабля, шпангоуты рёбер дышат, когда капитанша вздыхает. Корова стоит над городом весь декабрь. Соседние города умирают в ледяных снегах, а нам такая смерть недоступна, мы – коровий поддон, мы – мох для неё, а берёзы – трава, и нас корова зубами не подцепит, и мороз к нам не пустит, хотя сама – подрагивает, воздух ходит на нас волнами. Люди текут из других мест к нам в город, как под навес, где тише. В воздухе – всегда что-то среднее – чуть сумерки, но – тёплые, в синеву.
Когда коровье небо стало пухнуть – по городу пошла волна беспокойности: кожа над нами росла, истончалась, мы боялись, что корова лопнет икрой: оранжевых прозрачных арбузов мы боялись, как бомб с неба. Корова стала чаще орать, и на краю небосвода её шея натягивалась в ещё большую даль, голова совсем исчезала за краем, как отрезанная. А мы-то чувствовали себя защищёнными: никогда не боялись проснуться под незакрытым небом доступными, беззащитными – виноградная улитка в хрустнувшем домике. Корова, конечно – безразлична, но она медлительна и безразличие длится долго, и мы привыкаем, что это – забота и чувствуем, что это – любовь к нам.
Город, наш затихший город.
Стояла ночь и пыталась леденеть, на коровьих боках выступил и потёк холод, как струи, город завалили вонючие холмы, которые валились из коровы: она сошла с города и уходила прочь. Она шла медленно, на дома падали безразличные кучи, под конец упала вертикальная река, и мы, кажется, остались в одиночестве. Но огромная корова остановилась и, вывернув канатный хвост, стала крениться на город, валилась на спину задом, как замедленный борец. И ужас: корова лопнула сзади, и на нас выехал телёнок, охваченный паром. Он выпал на тонкие ножки и поломал окраину. Корова повернулась и начала его вылизывать. Весь в слизи, соплях, кровяной телёнок дрожал и пытался подняться с земли. Толстенная пуповина болталась и хлестала людей по лицу. Мама толкала телёнка носом, нюхала, подводила ему ко рту соски. Он нагло подцепился губами. Телёнок, полотняный шатёр на шпагатах. Мы сгрудились, набились ему под живот и рассматривали его глупую морду

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002